Такэда Сингэн/Уэсуги Кэнсин

[stuff]

Слэш, свитч, джен по этому пейрингу.

Шипперских баллов: 96

@темы: орги и, Цепочка Любви

Comments

[Тайо]

Фанарт.


OSD.



オノ＠orz



虎月

[S&M]

do you like my hat by ~SweetComplicity on deviantART

Текущая сумма: 42 балла (прим. модератора).

[Гость]

Устроить личную встречу – это, оказывается, очень сложно. Нужно сначала убедиться, что никто и беспокойных и амбициозных соседей не собирается вторгаться на твою территорию, потом привести свою армию не просто в готовый к бою, но в парадный вид, затем чинно и не спеша выдвинуться к Каванакадзиме… И обязательно подгадать такой момент, когда оба желающих увидеться лично – и, возможно, сразиться – смогут всё это сделать одновременно.
В таких условиях кое-как спасаться приходится письмами. Уж в них-то оба даймё могли себя не ограничивать и поэтому успели всё, даже сыграть достаточное количество партий в го (с переменным успехом, обратившимся в закономерную ничью).

Уэсуги Кэнсин сидел перед листом бумаги уже довольно долго – тушь на кисточке успела подсохнуть, – но он не мог сложить не строчки. Точнее, всё то, что приходило хозяину Этиго в голову, уже бывало отослано Сингэну в каком-либо из множества писем. Повторяться Кэнсину очень не хотелось.
Впрочем, в итоге Уэсуги удалось-таки выйти из создавшегося затруднительного положения с должным изяществом, а именно променяв благородное искусство поэзии на не менее благородное, но столь же выразительное искусство оригами.

Такэда Сингэн волновался (внутренне, ибо как-то демонстрировать сугубо личные переживания считал крайне неподобающим) и впервые в жизни хотел, чтобы послание от Кэнсина… слегка задержалось. Тигр из Каи совершенно не представлял, что может написать в ответ своему неизменно вызывающему восхищение сопернику.
Но куноити из Этиго оказалась быстра и неотвратима, как и всегда, и доставила письмо от своего господина точно в положенный срок.
Когда Такэда в полученном конверте обнаружил идеально сложенный из белоснежного листа цветок, он громко рассмеялся. И взял письменный прибор твёрдой, уверенной рукой.
…На бумаге перед Сингэном не было ни единого кандзи. Зато вырисовывался чёткий, тонкий и легко узнаваемый профиль.



(42 + 12 = 54)

[MarisMar]

Название: Осенняя гроза
Автор: Katra_Night Maris-san
Бэта: нет ее
Фендом: Сенгоку Басара
Пейринг: Такеда/Кенсин
Жанр: Романс, яой
Рейтинг: NC-17
Дискламер: Не наше
Тайм-лайн: Лет так за 15 до событий первого сезона.
Саммари: Случайная встреча на границе земель.
Предупреждение: Этому нет исторического обоснования; ООС
Написано специально для "Цепочки любви"

Осень властно вступала в Каи. Погода стояла еще теплая, но скоро налетят холодные ветра, принесут снег и долгие ночи, и унесут зелень и войну. Осень - скучная пора, она превращает воинов обратно в крестьян. Даже регулярные войска, стремились осенью быть поближе к семьям. Урожай в этом году был богатый, так что можно было не беспокоиться, весну встретят все, кроме, возможно, немощных стариков.
Но не беспокойство о поданных снедало душу и сердце Тигра из Каи. Нет, не из-за приближающейся зимы Такеда Синген не находил себе места. Пустота на месте сердца - вот что гнало его прочь от собственных поданных, от обязанностей, даже от воспитанника - малыша Юкимуры, которому в будущем предстоит занять достойное место подле него. А сердце его осталось в Каванакадзиме. Такеда сам не понял когда потерял его, возможно тогда когда из рядов противника выдвинулась хрупкая фигура в монашеском одеянии, или когда он впервые услышал его голос, а возможно когда Бог Войны из Этиго выхватил меч и нанес первый удар.
Уесуги Кенсин человек ли он? Или и вправду воплощение бога? В любом случае это именно он похитил сердце Сингена. И теперь дыра, оставленная на его месте болела и требовала как-то ее заполнить. Ни обязанности, ни тренировки, ни пирушки не помогали, и Такеда стремился к одиночеству и опасности одновременно.
Охота. Да, охота это то что нужно! Никто не будет мешать ему, а когда он своими руками убьет дикого волка, он представит на месте животного Уесуги Кенсина и вместе со зверем убьет и это странное чувство в пустой груди.

На Востоке, в Этиго тоже настала пора мира и сбора урожая. Можно было не волноваться о воинственных соседях. Они тоже были заняты заготовкой запасов на зиму. Последней в этом году схваткой стала битва на Каванакадзиме. После пыла того сражения Уесуги Кенсину Богу Войны было сложно перестроиться на мирную осень. Рука, тянулась к мечу сама, и Кенсин посвящал себя тренировкам духа и тела, стремясь сбежать подальше от мира. Подальше от отсутствия войны. В одиночестве он мог спокойно предаться молитвам и собственным мыслям.
Он случайно нашел этот домик в лесу. И полюбил его за уединенность и запах старого дерева. Он приходил сюда, когда сбегал от тяжести бремени правителя. Здесь в своих молитвах он спрашивал о том, достоин ли он этого звания. Небеса оставались безмолвны, а люди звали его самого молодым Богом.
К тому же было еще кое-что, что и сейчас не давало ему спокойно медитировать, сидя на увядающей траве, что раз за разом заставляло его обращать взор на Запад. Тигр из Каи. Единственный достойный его противник. Ни клан Ходзе, ни Имагава не могли дать ему того пыла битвы, что давал Такеда Синген. Взгляд в который раз упал на лежащий перед ним меч, который все еще помнил удар боевого топора. Вот эта царапина, что оставил ему на память Тигр. Уесуги сам не заметил, в какой момент подобрал и обнажил меч, рассматривая его стальную красоту. А вот эта маленькая зазубрина от неудачного удара, пришедшегося по доспеху Такеды. Сталь хранила такие вещи гораздо лучше, чем хрупкая человеческая память. Кенсину снова пришлось отдернуть себя. Он поднялся и спрятал клинок в ножны. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Он погрузился в медитацию около полудня. Все бесполезно. На душе снова было неспокойно, и руки подрагивали, сильнее и сильнее сжимая ножны. Заставив себя медленно выдохнуть, Кенсин скрылся в домике и принялся за приготовление чая. Процесс успокаивал его сердце. Такое состояние было для него непозволительным. Нужно сдерживать себя и перестать думать о Тигре.

Ками, что за напасть? Куда из этого леса делись все звери? Такеда уже полдня бродил по чащобе, но так и не встретил никого опасней лани, но лань слишком легкая добыча для Тигра. Совсем не то, что могло бы заглушить тянущее чувство в груди. Да, слишком легкая добыча, слишком легкая, быстрая и грациозна. Уесуги Кенсин тоже был быстрым и грациозным, но на этом сходство с ланью и заканчивалось. Такеда помнил их поединок в деталях, чем больше думал о нем, тем больше деталей вспоминал. Раз за разом перед внутренним взором Тигра появлялся Кенсин, его меч рассекал воздух перед самым его лицом.
Тигр тяжело вздохнул, ничего не помогало, он продолжал думать о Кенсине. Тигр из Каи попытался перенести свое внимание на что-то другое и раз дела возвышенные его сейчас не занимают, надо думать о чем-то более земном. О промокших ногах, например, и от том, что он порядком замерз, блуждая по лесу. Где-то тут должен был быть заброшенный домик, Синген отыскал его пару лет назад, немного подлатал и изредка, когда людские толпы и груз ответственности становились невыносимы, наведывался туда.
Вон и тропинка, ведущая к домику, еще минут пять и будет на месте!
Такеда ускорил шаг, желая скорее добраться до цели и думая из чего бы развести огонь в очаге. Он не проверял свое маленькое убежище уже полгода, припасенный хворост наверняка отсырел.
Домик показался из-за поворота неожиданно, будто выскочил на Тигра из Каи, но куда более неожиданным был легкий дымок поднимающийся над его крышей. Неужели кто-то занял халупку, пока его не было? Но кому она нужна, в лесу на границе Этиго и Каи? Впрочем, почему бы не узнать, вряд ли Тигру тут что-то может угрожать.

Когда руки заняты, проще не думать. И Кенсин отдался процессу приготовления ароматной жидкости. Он любил готовить чай. И у него он получался густой, ароматный и очень бодрящий. Как раз для этого промозглого дня. Как раз для тяжелых мыслей. Как раз для ноющего сердца. Заливая горячей водой смесь из трав, он словно выпал из реальности, наблюдая за собственными действиями, будто со стороны. А когда он пришел в себя, то понял, что сделал две порции. Но удивиться он этому не успел. Тонкий слух уловил звук шагов снаружи... Неужели что-то случилось? Он ведь просил не беспокоить его...

Домик выглядел все таким же заброшенным, но внутри явно кто-то был, в окошке горел свет и заглянувшему в окно Такеде показалось, что он разглядел женскую фигуру, снимающую с огня чайничек. Что ж почему бы не зайти, вряд ли одинокий путник опасен. Он или она не откажут Такеде в тепле и чашке чая. Тигр кивнул сам себе решительно направился ко входу в домик.
- Извините, за вторжение, - вежливость одна из первых добродетелей. Человек, сидящий возле огня, плавно развернулся в его сторону, и Тигру на мгновение показалось, что он сошел с ума. Или спит. Или это игра света и тени. Такеда зажмурился, а потом снова открыл глаза, но виденье не исчезло. Человек, сидящий перед ним был Уесуги Кенсином Богом Войны из Этиго. Первым желанием было выхватить топор и разрубить наглеца посмевшего занять его место. Такеда уже почти вытащил топор, но взгляд Уесуги остановил его. Такой спокойный, безмятежный взгляд, будто не заклятый враг стоял перед ним, а цветок раскрывал свои лепестки навстречу первому лучу солнца.
- Что ты делаешь тут Кенсин? - Голос Такеды прозвучал и вполовину не так грозно, как должен был.

Его рукой, разливающей чай по чашкам, руководили боги, не иначе. И когда на пороге появился Такеда, Кенсин почти не удивился. Видимо, эта встреча была предрешена. Так что не имело смысла противиться провиденью. Хотя, когда Тигр потянулся за топором, Уесуги был готов выхватить свой меч.
- Я прихожу сюда иногда... - ответил он, выставляя чашки на циновку, - чтобы поразмышлять, Такеда-доно. А что привело сюда вас? - он жестом пригласил соперника присесть и насладиться чаем. В ответ на недоверчивый взгляд Тигра, Кенсин лишь улыбнулся, - Боги сообщили о вашем приходе.
Но как бы спокойно ни старался выглядеть Кенсин, волнение от этой встречи охватывало его душу. Меньше всего он ожидал встретить его в такой обстановке. Но у Богов своя воля... Послали ли они его для испытания? Или потому, что вместо молитв в его голове в последний месяц царил Такеда?




- Я... Я прихожу сюда за тем же, - на секунду растерялся Такеда. Мяться в двери было глупо, и Тигр из Каи подошел к огню. Кенсин, придерживая широкий рукав своего одеяния, придвинул к нему чашку с чаем. Напиток пах просто божественно, а еще он был горячий, а еще его протягивал враг. Но Такеда принял чашку. Кенсин был последним человеком на земле кого Синген мог бы заподозрить в отравительстве.
Уесуги взял свою чашку и отпил глоток. Казалось, присутствие Тигра его не занимает, а вот сам Синген не мог отвести взгляда от точеных черт лица и подрагивающих ресниц. Как влюбленный мальчишка подумал он отстранено. Вдруг Кенсин поднял глаза и Такеда, не успев отвести взгляда, попался в плен этих глаз. Тигру казалось, он стоит на берегу замершего озера, прекрасного в своей вечной неизменности, но холодного и безразличного. Тигру хотелось сломать этот лед. Когда-нибудь он это сделает, чего бы это ни стоило, а сейчас… Такеда отпил божественного напитка и придвинулся ближе к огню. Но огонь, горевший в очаге, не мог сравниться с пламенем, которым сейчас пылала его душа!
- Вы хорошо сражались при Каванакадзиме, - Такеда смотрел в огонь, пляшущий на углях, ярко-рыжее на черном, почти как тигриная шкура, - но в следующий я одержу победу.
Тигр оторвал взгляд от огня, впиваясь глазами в лицо, того кто звался Богом Войны.

Уесуги встретил этот взгляд с легкой улыбкой на губах. Тигр рвался доказать свою силу, но он ему этого так просто не позволит.
- Сразиться с вами вновь будет честью для меня, Такеда-доно, - Кенсин не отводил взгляда от глаз Сингена, - но что-то мне подсказывает, что мы так и не выясним, кто из нас сильнее, - он снова приложился губами к чашке. Такеда был, пожалуй, единственным полководцем, с кем он так страстно желал столкнуться в битве. Никто другой не мог разжечь в нем этого всепоглощающего желания сражения. Уесуги знал, что это неправильно, что у на пути меча, а тем более на пути монаха нет места сильным эмоциям, но он ничего не мог с собой поделать и решил оставить себе это чувство в напоминание о том, что он все же сын человека.

[MarisMar]

Тигр только хмыкнул в ответ и снова отпил чая. За окном стремительно темнело, похоже, приближалась непогода. Первые капли начинающегося ливня уже падали на крышу. Такеда отлично понимал, что не успеет добраться до дома, прежде чем разразится ураган. Кенсин тоже, похоже, не торопился.
- Первая осеняя гроза, - медленно проговорил Такеда, - рано в этом году.
Кружит осенний вихрь.
Как дрожит, как трепещет
Каждый листок на плюще!
Кенсин согласно кивнул. Сингену уже не хотелось никуда уходить из этого домика. Ему казалось, что именно тут он обрел душевный покой, которого так не хватало в последние дни. Будто, увидев Кенсина, он смог заполнить образовавшуюся в груди пустоту. Уесуги снова принялся разливать чай и теперь Такеда с удовольствием следил за быстрыми и точными движениями его рук. Тигр не знал не одного мужчину, чьи руки были бы одновременно так сильны и так изящны. Кенсин красивым жестом поставил чайник на огонь, и Такеда, неожиданно для самого себя перехватил одно из тонких запястий, будто желая убедиться в том, что они принадлежать созданию из плоти и крови.



Очередная шутка богов? Запереть двух враждующих правителей в этом скромном доме на границе земель холодной ночью. Только боги могли придумать такое. Кенсин улыбнулся про себя и поставил чайник на огонь. Прикосновение чужих пальцев почти обожгло кожу и заставило вздрогнуть. К нему уже очень давно никто не прикасался. Тело повелителя было священно для подданных. И теперь глава клана Уесуги растерянно смотрел на сжимающие его запястье пальцы. Потом медленно поднял взгляд на Тигра из Каи, не решаясь двинуться и стараясь понять, зачем он так поступил. Кенсин не расслышал удара грома из-за стука собственного сердца, когда его взгляд снова столкнулся со взглядом Такеды.

Рука была тонкая, гладкая и теплая. Где-то под пальцами билась венка. Билась быстро, выдавая состояния Кенсина лучше, чем отстраненное выражение лица. Такеда взял кисть Уесуки во вторую руку и медленно погладил, наслаждаясь ощущением гладкой кожи под пальцами. Но кожа не везде была гладкой как китайский шелк, пальцы Сингена пробежали по внутренней стороне ладони Кенсина, задевая шероховатые мозоли от меча. Именно это знакомое ощущение огрубевшей кожи привело Тигра в себя. Перед ним сидел человек. Правитель соседней провинции, преграда на пути достижения великих целей, заклятый враг, а вовсе не божественное создание, пришедшее с небес успокоить его сердце. Такеда выпустил тонкую руку.
- Прошу прощения, - голос охрип, будто он только, что кричал или пил холодную воду, или вдохнул ледяное дыхание навеки замершего в глазах Кеннсина озера, - я просто хотел убедиться, что это не сон Уесуги-доно.

- Здесь... слишком холодно для сна, - Кенсин склонил голову, пряча запястье под рукавом. Этот горячий жест Тигра смутил Бога Войны, заставил его дыхание сбиться. Он всегда относился с глубоким уважением к правителю Каи, изучал его стратегию и поведение почти так же ревностно, как и деяния Бесимонтена, - но в вашем обществе моя душа надежно согрета пламенем вашей души. Мы здесь не случайно, я верю в это. Я давно хотел встретиться с вами вот так, - он поднял взгляд на Тигра, - не в сражении. Убить друг друга мы всегда успеем. А вот насладиться чаем и теплом маленького очага у нас вряд ли когда-нибудь получится снова. Так что, наверное, все же можно считать это сном...
Кенсин осторожно коснулся своего запястья в том месте, где его недавно сжимала рука Такеды. Может ли такое быть, что им тоже руководить божественная длань?

- Да, наверное... Наверное, это сон, - протянул Такеда. Ему и вправду казалось, что он спит и что все это лишь грезы. Живое тепло руки Кенсина стало лишь воспоминанием и Тигру снова казалось, что живое божество сидит перед ним. Во сне даже сильнейшие не могут контролировать свои чувства и действия.
Синген всегда был решительным человеком и сейчас стоя на распутье он должен принять какое-то решение. Он резко встал и, подойдя к Кенсину, опустился перед правителем Этиго на колени, как в ледяную воду прыгнул. Взгляд Кенсина и был холодным, но огонь очага отражался в глазах, напоминая маленьких золотых рыбок кружащихся в пруду. Горячее дыхание обожгло лицо Такеды за секунду до того как он приник своими губами к губам Уесуги.


Кенсин ответил не сразу... Боги ли так пожелали? Или он сам? Или Такеда оказался настолько сильнее, что он не смог сопротивляться, распахивая губы навстречу его губам. Он словно вошел в вечнопылающий лес, тело охватило жаром и дрожью. Правильно ли это? То, что он подается навстречу сильному горячему телу Тигра. Меч недалеко. Почти под рукой. Но Тигр ближе. Был ли поцелуй таким же горячим как их схватка тогда? Пожалуй. С единственной разницей, что Кенсин поддавался, следовал за Сингеном. Тигру удалось сорвать первый поцелуй с губ Бога Войны. Поцелуй, в котором Кенсин подчинялся ему, в котором тонула вражда, и распускалось нечто хрупкое и прекрасное.


Губы Кенсина на вкус как зеленый чай со льдом. Но лед этот таял под губами Такеды и губы Уесуги становились все податливее. Тигр старался не быть грубым, но не мог остановиться, будто к ручью в жаркий полдень, припадая к губам соперника. Наверное это и вправду сон. Только во сне Кенсин мог положить руки ему на плечи, только все мог позволить рукам Такеды приобнять себя за талию. Такеда разорвал поцелуй, чтобы вдохнуть воздуха, и Уесуги уронив голову на его плечо, тоже жадно вдыхая воздух.
Но как же быть дальше? Будь с ним женщина, Такеда пересадил бы ее на колени и избавил от одежды, но... Это же не женщина, это Уесуги Кенсин! Ни миг Сингену показалось, что он совершил ужасную ошибку, но сделанного не воротишь, если выбрал путь надо по нему идти! Он слегка отстранил Кенсина и, заглянув ему в глаза, которые больше не казались ледяными озерами, спросил:
- Ты позволишь мне сделать это Уесуги Кенсин? Я покорюсь любому твоему решению, но учти, что если скажешь да, потом остановить меня сможешь лишь силой.

Небо за окном снова взорвалось громом и молниями, дождь с новой силой ударил по крыше, и Кенсин потянулся к шее, развязывая платок и позволяя темным волосам рассыпаться по плечам. Губы горели, а сердце в груди бешено билось. Тигр из Каи. Стремительный и гордый. Просит его позволения... Губы отвечают сами, и ему снова показалось, что кто-то другой руководит его телом, так доверчиво подающимся к широкой груди Такеды.
- Да...
Кенсин не был уверен, что понимает, что делает, водя тонкими пальцами по загорелому лицу Тигра, касаясь его шеи и плеч.

- Ты сам выбрал.
Такеда снова впился в тонкие губы, запустив руку в шелковые волосы и привлекая Кенсина еще ближе к себе. Он чувствовал себя завоевателем, покоряющим чужую страну, но не хотел быть грубым, и поэтому остановился, усмиряя вспыхнувшую в душе страсть. Медленно раздел своего врага-любовника, скользя руками по гладкой, слишком гладкой для мужчины коже, согревая его прикосновениями широких теплых ладоней. Кенсин немного дрожал в его руках, должно быть от холода, и Такеда снял и свою одежду, скинул ее на пол и уложил Уесуги на теплую ткань. Глаза Кенсина уже не холодны, наоборот пылаю странным огнем, а на щеках, пробиваясь через аристократическую бледность, появляется румянец.
Синген покрывал поцелуями бледную кожу, оставляя на ней алые следы. Руки Кенсина по-прежнему обнимали его плечи, он как будто боялся оторваться от Такеды, будто для него это все впервые...

[MarisMar]

Большого труда стоило Богу Войны, чтобы не дергаться от каждого прикосновения... Незнакомые ощущения кружили голову и подогревали кровь. Для этого ли момента он берег себя? Чтобы боги толкнули его в объятья врага, о котором он думал день и ночь напролет? Чтобы он выгибался под прикосновениями горячих губ, не зная, что делать? Чтобы его собственное тело забыло, кому оно принадлежит, и принялось двигаться само по себе, подставляясь под губы Тигра.
Стон сорвался с бледных губ, почти неслышный из-за шума дождя и биения сердец.

Кожа Кенсина на вкус была как соль и цветы. Невероятное, неповторимое сочетание. Такеда слизывал с его кожи этот вкус и не мог остановиться. Желал пойти дальше и одновременно боялся. Кенсин выгибался под ним и тихонько постанывал, так тихо, что если бы Такеда не пил эти стоны прямо из его губ, он и не расслышал бы из-за грохота урагана. Наконец-то решившись, Синген потянулся к своей сумке, доставая оттуда заживляющую мазь, которую предупредительные слуги всунули ему перед выходом, развел колени Уесуги и присел между ними. Ему не хотелось делать Кенсину больно, но для тела никогда не испытывавшего подобного это может быть болезненным.
- Я подготовлю тебя, Кенсин, потерпи, - один из покрытых мазью пальцев коснулся входа в тело Бога Войны. Кенсин вздрогнул, напрягая мышцы, но почти сразу расслабился и прикрыв ладонями покрасневшее лицо, позволил Тигру делать все, что нужно. Синген не торопился, страсть подстегивала его, но тот, кто ведет за собой тысячи, должен уметь справляться со страстями. Лишь страсть по имени "Уесуги Кенсин", похоже, навеки захватила его сердце.
Такеда добавил второй палец и услышал, как застонал его любовник. Чуть громче, чем обычно, чуть меньше в этом стоне было удовольствия. Сингену хотелось сказать слова утешения, но он знал, что этим лишь оскорбит своего любовника. Наконец, вытащив пальцы и нанеся мазь на член, Такеда вошел в тело Бога Войны.

Тонкое тело прогнулось под Тигром, губы бесполезно хватали воздух, пальцы сжали ткань. Кенсину с трудом удалось вдохнуть. Он был привычен к боли, но эта боль пронзала и сковывала. Бог Войны замер, стараясь отдышаться, и снова застонал, когда Тигр сделал первое медленное движение. Руки сами вцепились в его плечи, а глаза широко распахнулись. Тигр не торопился, давая ему привыкнуть. Хоть и казалось, что привыкнуть к этому невозможно, когда Такеда двинулся в следующий раз, тело Кенсина словно охватила лихорадка, по мышцам пробежали судороги, а с губ сорвался другой... совсем другой стон. Он чувствовал, что его окутывает пламя, исходящее от души Тигра, что он сгорает в этой страсти, что никогда уже все не будет так, как прежде. И нисколько не жалел.

Такеда замер, не войдя и наполовину, задохнувшись от ощущения тесноты и давления. Кенсин выгнулся, сжал руками ткань и дышал тяжело, будто задыхаясь. Дождавшись, когда его дыхание выровняется, Синген снова двинул бедрами, входя до конца, вышел и вошел снова. Уесуги не в силах больше сдерживаться сопровождал стонами каждое его движение, а пальцы его все также судорожно сжимались. Такеда, остановившись, отцепил тонкие пальцы от измятой одежды и положил руки Кенсина на свои плечи, заставляя приподняться. Уесуги тихо вскрикнул, когда член Тигра изменил положение внутри его тела, задев там какую-то точку. Синген прижал подрагивающее тело любовника к себе и, приподняв его лицо, снова заглянул в глаза Кенсина.
Лед окончательно растаял, теперь они лучились светом и Такеда утонул в этом сиянии, гадая, многие ли люди кроме него видели этот взгляд. Кенсин поцеловал его и снова опустился на пол, двигая бедрами в попытках привыкнуть. Тигр, все еще очарованный теплым светом в глазах любовника, глубоко вздохнул и снова задвигался, прокладывая себе дорогу в узком теле Уесуги. Он чувствовал, как член Кенсина трется о его живот и слегка сжал его рукой у основания, чтобы любовник не достиг пика раньше времени.

Теперь судороги постоянно пронзали тело. Как давно он этого желал? Как долго не мог признаться себе в этом? Оказаться в объятьях Тигра. Человека, с которым он бился на смерть, который никогда не отступит, который тихо рычит, сливаясь с ним в одно целое. Он стонал и все крепче сжимал сильные плечи, обхватывая Такеду ногами за пояс, притягивая его к себе. Он неосознанно толкался бедрами в его руку, подмахивая резким движениям, и сбито, беспорядочно отвечал на поцелуй горячих губ. Таких горячих, что пылающий очаг и молнии за окном казались лишь искрами по сравнению с этим пламенем.


Он рычал, что-то вбиваясь в тело Кенсина, а тот стонал в ответ, уже не сдерживаясь. За окном грохотал гром, похоже, ненастье достигло апогея, молнии отражались в глазах Уесуги, и казалось ветер хлещет в стены маленького домика в том же ритме в котором Тигр двигался в теле Кенсина. Все это буйство стихии и страсти, все ближе подводило Сингена к развязке. Тело любовника выгибалось в руках так, что казалось вот-вот переломится, а взгляд Бога Войны блуждал по лицу и телу Такеды. Кажется Кенсин уже готов был кончить и хоть Сингену хотелось подольше продлить это безумие, сумевшее заставить его забыть обо всем на свете, но покорился желанию любовника. Он стал еще быстрее двигаться, насаживая Кенсина на себя и одновременно лаская рукой плоть Бога Войны. Ногти Уесуги впились в руки Сингену, оставляя красные наливающиеся кровью следы. Очередной раскат грома и крик Кенсина слились в одно, когда он кончил, из последних сил толкаясь в руку Такеде. Оргазм, еще более ослепительный чем молнии разрывающие темное небо, накрыл Тигра когда Кенсин, кончая, сжал его член внутри себя.
Такеда едва удержался от падения прямо на Уесуги. Свалился немного в сторону, прямо на голые доски пола и притянул владыку Этиго к себе, укладывая прямо на свою грудь, желая ощутить тепло человеческого тела. И Кенсин был теплым. Теплым, живым и слегка вздрагивающим, больше не напоминающим ледяную статую.

Когда он пришел в себя, его тело все еще трясло от пережитого, он слышал, как грохочет сердце в груди Тигра, как вырывается наружу хриплое дыхание. Он закрыл глаза и поцеловал его ключицу. Тело быстро остывало. Но на душе было все еще горячо. Стараясь отдышаться, он прижимался к его груди, все еще цепляясь тонкими пальцами за сильные плечи, словно боясь отпустить. Следовало подняться и привести себя в порядок, но он не мог. Все эти ощущения... И смех богов, громом раскатывающийся в небе... Он прятал лицо на широкой груди, а Тигр осторожно перебирал его взмокшие волосы. Кенсин медленно расслаблялся и заново обретал силы... Опираясь на руку, он приподнялся и заглянул в глаза Такеды. Не верит. Он не верит в то, что произошло. Может действительно лучше считать это сном. Волосы щекотали щеки Тигра. Кенсин улыбнулся, склоняясь ниже, и прошептал, касаясь его губ своими.
- Вы заставляете меня чувствовать себя живым...

Не зная, что на это ответить, владыка Каи прикоснулся пальцем к губам Кенсина, будто заставляя его молчать. Не стоит портить словами первое и, наверное, последнее мгновение близости, доставшееся им в этой жизни. Можно просто полежать так, ощущая как сердце бьется в груди, то самое сердце которого он казалось бы лишился. Кенсин будто прочитал его мысли, уткнулся макушкой ему в шею и обхватил его плечи руками. Такеда потянулся к одежде, накрывая их обоих. Гроза за окном стихала. Вот уж точно шутка богов! Должно быть, эти мерзавцы хорошо поразвлеклись, заперев их в этом маленьком домике. Синген только тяжело вздохнул.
Как только дождь прекратиться он уйдет отсюда и, пожалуй, больше не будет возвращаться в домик на границе земель Этиго и Каи. Кенсин наверняка тоже не будет приходить сюда. Тут останутся лишь тени их воспоминаний да погасший очаг. Небо на востоке посветлело, похоже, ветра прогоняли грозу дальше на запад. Если начать собираться сейчас он будет дома к вечеру.
От мыслей Такеду отвлек Кенсин, он поднялся с его груди и потянулся к своей одежде.

Они одевались молча. На губах Кенсина играла легкая улыбка. Повязывая платок, он обернулся к Такеде, разглядывая его, скрывающиеся под одеждой плечи с отметинами от его собственных пальцев. Боги подарили им эту ночь. Стоит подумать о том, что будет дальше. Нельзя терять этот подарок. Они оба никогда не забудут эту осень. И эту грозу. Главный его противник... опущенные плечи... но взгляд его тверд. Тигр хотел бы оставить этот подарок себе, но уже твердо решил для себя все. Но пусть не думает, что может решать что-то за него.
- Такеда-доно... - проговорил Кенсин, поднимая меч, - Я буду ждать весны, чтобы снова встретиться с вами на Каванакадзиме, - голос его был тверд, но глаза все еще лучились теплым светом, а припухшие губы алели на бледном лице, не давая забыть о том, что только что произошло, - И буду ждать осени, чтобы в первую грозу снова увидеть вас здесь…

Эпилог.

- Наставник! Куда вы собираетесь? – Юкимура вырос и стал отличным генералом. Дурным немного, но добрым, честным и сильным. Такеда был доволен воспитанником, - Гроза ведь приближается!
- Тигр выходит на охоту, Юкимура!
- А можно с Вами? Я добуду для вас лучшего зверя, Наставник!
- Хха-хха! Я уже добыл лучшего зверя, Юкимура, так что присмотри лучше за Каи в мое отсутствие…

- Кенсин-сама…
- Что случилось, Касуга?
- Куда вы направляетесь?
- Мне нужно помолиться и помедитировать, - девушка была прекрасна, Уесуги, не скрывая восхищения, наслаждался ее видом и ее реакцией на провокации. Все же он не ошибся, принимая вражескую шиноби к себе на службу.
- Но ведь приближается гроза и… - Касуга замолкла, поймав уверенный и снисходительный взгляд, - простите…
- Я вернусь завтра. Оставайся здесь и проследи, чтобы все было хорошо. Я доверяю тебе, мой прекрасный клинок…

54+16=70

[MarisMar]

Большого труда стоило Богу Войны, чтобы не дергаться от каждого прикосновения... Незнакомые ощущения кружили голову и подогревали кровь. Для этого ли момента он берег себя? Чтобы боги толкнули его в объятья врага, о котором он думал день и ночь напролет? Чтобы он выгибался под прикосновениями горячих губ, не зная, что делать? Чтобы его собственное тело забыло, кому оно принадлежит, и принялось двигаться само по себе, подставляясь под губы Тигра.
Стон сорвался с бледных губ, почти неслышный из-за шума дождя и биения сердец.

Кожа Кенсина на вкус была как соль и цветы. Невероятное, неповторимое сочетание. Такеда слизывал с его кожи этот вкус и не мог остановиться. Желал пойти дальше и одновременно боялся. Кенсин выгибался под ним и тихонько постанывал, так тихо, что если бы Такеда не пил эти стоны прямо из его губ, он и не расслышал бы из-за грохота урагана. Наконец-то решившись, Синген потянулся к своей сумке, доставая оттуда заживляющую мазь, которую предупредительные слуги всунули ему перед выходом, развел колени Уесуги и присел между ними. Ему не хотелось делать Кенсину больно, но для тела никогда не испытывавшего подобного это может быть болезненным.
- Я подготовлю тебя, Кенсин, потерпи, - один из покрытых мазью пальцев коснулся входа в тело Бога Войны. Кенсин вздрогнул, напрягая мышцы, но почти сразу расслабился и прикрыв ладонями покрасневшее лицо, позволил Тигру делать все, что нужно. Синген не торопился, страсть подстегивала его, но тот, кто ведет за собой тысячи, должен уметь справляться со страстями. Лишь страсть по имени "Уесуги Кенсин", похоже, навеки захватила его сердце.
Такеда добавил второй палец и услышал, как застонал его любовник. Чуть громче, чем обычно, чуть меньше в этом стоне было удовольствия. Сингену хотелось сказать слова утешения, но он знал, что этим лишь оскорбит своего любовника. Наконец, вытащив пальцы и нанеся мазь на член, Такеда вошел в тело Бога Войны.

Тонкое тело прогнулось под Тигром, губы бесполезно хватали воздух, пальцы сжали ткань. Кенсину с трудом удалось вдохнуть. Он был привычен к боли, но эта боль пронзала и сковывала. Бог Войны замер, стараясь отдышаться, и снова застонал, когда Тигр сделал первое медленное движение. Руки сами вцепились в его плечи, а глаза широко распахнулись. Тигр не торопился, давая ему привыкнуть. Хоть и казалось, что привыкнуть к этому невозможно, когда Такеда двинулся в следующий раз, тело Кенсина словно охватила лихорадка, по мышцам пробежали судороги, а с губ сорвался другой... совсем другой стон. Он чувствовал, что его окутывает пламя, исходящее от души Тигра, что он сгорает в этой страсти, что никогда уже все не будет так, как прежде. И нисколько не жалел.

Такеда замер, не войдя и наполовину, задохнувшись от ощущения тесноты и давления. Кенсин выгнулся, сжал руками ткань и дышал тяжело, будто задыхаясь. Дождавшись, когда его дыхание выровняется, Синген снова двинул бедрами, входя до конца, вышел и вошел снова. Уесуги не в силах больше сдерживаться сопровождал стонами каждое его движение, а пальцы его все также судорожно сжимались. Такеда, остановившись, отцепил тонкие пальцы от измятой одежды и положил руки Кенсина на свои плечи, заставляя приподняться. Уесуги тихо вскрикнул, когда член Тигра изменил положение внутри его тела, задев там какую-то точку. Синген прижал подрагивающее тело любовника к себе и, приподняв его лицо, снова заглянул в глаза Кенсина.
Лед окончательно растаял, теперь они лучились светом и Такеда утонул в этом сиянии, гадая, многие ли люди кроме него видели этот взгляд. Кенсин поцеловал его и снова опустился на пол, двигая бедрами в попытках привыкнуть. Тигр, все еще очарованный теплым светом в глазах любовника, глубоко вздохнул и снова задвигался, прокладывая себе дорогу в узком теле Уесуги. Он чувствовал, как член Кенсина трется о его живот и слегка сжал его рукой у основания, чтобы любовник не достиг пика раньше времени.

Теперь судороги постоянно пронзали тело. Как давно он этого желал? Как долго не мог признаться себе в этом? Оказаться в объятьях Тигра. Человека, с которым он бился на смерть, который никогда не отступит, который тихо рычит, сливаясь с ним в одно целое. Он стонал и все крепче сжимал сильные плечи, обхватывая Такеду ногами за пояс, притягивая его к себе. Он неосознанно толкался бедрами в его руку, подмахивая резким движениям, и сбито, беспорядочно отвечал на поцелуй горячих губ. Таких горячих, что пылающий очаг и молнии за окном казались лишь искрами по сравнению с этим пламенем.


Он рычал, что-то вбиваясь в тело Кенсина, а тот стонал в ответ, уже не сдерживаясь. За окном грохотал гром, похоже, ненастье достигло апогея, молнии отражались в глазах Уесуги, и казалось ветер хлещет в стены маленького домика в том же ритме в котором Тигр двигался в теле Кенсина. Все это буйство стихии и страсти, все ближе подводило Сингена к развязке. Тело любовника выгибалось в руках так, что казалось вот-вот переломится, а взгляд Бога Войны блуждал по лицу и телу Такеды. Кажется Кенсин уже готов был кончить и хоть Сингену хотелось подольше продлить это безумие, сумевшее заставить его забыть обо всем на свете, но покорился желанию любовника. Он стал еще быстрее двигаться, насаживая Кенсина на себя и одновременно лаская рукой плоть Бога Войны. Ногти Уесуги впились в руки Сингену, оставляя красные наливающиеся кровью следы. Очередной раскат грома и крик Кенсина слились в одно, когда он кончил, из последних сил толкаясь в руку Такеде. Оргазм, еще более ослепительный чем молнии разрывающие темное небо, накрыл Тигра когда Кенсин, кончая, сжал его член внутри себя.
Такеда едва удержался от падения прямо на Уесуги. Свалился немного в сторону, прямо на голые доски пола и притянул владыку Этиго к себе, укладывая прямо на свою грудь, желая ощутить тепло человеческого тела. И Кенсин был теплым. Теплым, живым и слегка вздрагивающим, больше не напоминающим ледяную статую.

Когда он пришел в себя, его тело все еще трясло от пережитого, он слышал, как грохочет сердце в груди Тигра, как вырывается наружу хриплое дыхание. Он закрыл глаза и поцеловал его ключицу. Тело быстро остывало. Но на душе было все еще горячо. Стараясь отдышаться, он прижимался к его груди, все еще цепляясь тонкими пальцами за сильные плечи, словно боясь отпустить. Следовало подняться и привести себя в порядок, но он не мог. Все эти ощущения... И смех богов, громом раскатывающийся в небе... Он прятал лицо на широкой груди, а Тигр осторожно перебирал его взмокшие волосы. Кенсин медленно расслаблялся и заново обретал силы... Опираясь на руку, он приподнялся и заглянул в глаза Такеды. Не верит. Он не верит в то, что произошло. Может действительно лучше считать это сном. Волосы щекотали щеки Тигра. Кенсин улыбнулся, склоняясь ниже, и прошептал, касаясь его губ своими.
- Вы заставляете меня чувствовать себя живым...

Не зная, что на это ответить, владыка Каи прикоснулся пальцем к губам Кенсина, будто заставляя его молчать. Не стоит портить словами первое и, наверное, последнее мгновение близости, доставшееся им в этой жизни. Можно просто полежать так, ощущая как сердце бьется в груди, то самое сердце которого он казалось бы лишился. Кенсин будто прочитал его мысли, уткнулся макушкой ему в шею и обхватил его плечи руками. Такеда потянулся к одежде, накрывая их обоих. Гроза за окном стихала. Вот уж точно шутка богов! Должно быть, эти мерзавцы хорошо поразвлеклись, заперев их в этом маленьком домике. Синген только тяжело вздохнул.
Как только дождь прекратиться он уйдет отсюда и, пожалуй, больше не будет возвращаться в домик на границе земель Этиго и Каи. Кенсин наверняка тоже не будет приходить сюда. Тут останутся лишь тени их воспоминаний да погасший очаг. Небо на востоке посветлело, похоже, ветра прогоняли грозу дальше на запад. Если начать собираться сейчас он будет дома к вечеру.
От мыслей Такеду отвлек Кенсин, он поднялся с его груди и потянулся к своей одежде.

Они одевались молча. На губах Кенсина играла легкая улыбка. Повязывая платок, он обернулся к Такеде, разглядывая его, скрывающиеся под одеждой плечи с отметинами от его собственных пальцев. Боги подарили им эту ночь. Стоит подумать о том, что будет дальше. Нельзя терять этот подарок. Они оба никогда не забудут эту осень. И эту грозу. Главный его противник... опущенные плечи... но взгляд его тверд. Тигр хотел бы оставить этот подарок себе, но уже твердо решил для себя все. Но пусть не думает, что может решать что-то за него.
- Такеда-доно... - проговорил Кенсин, поднимая меч, - Я буду ждать весны, чтобы снова встретиться с вами на Каванакадзиме, - голос его был тверд, но глаза все еще лучились теплым светом, а припухшие губы алели на бледном лице, не давая забыть о том, что только что произошло, - И буду ждать осени, чтобы в первую грозу снова увидеть вас здесь…

Эпилог.

- Наставник! Куда вы собираетесь? – Юкимура вырос и стал отличным генералом. Дурным немного, но добрым, честным и сильным. Такеда был доволен воспитанником, - Гроза ведь приближается!
- Тигр выходит на охоту, Юкимура!
- А можно с Вами? Я добуду для вас лучшего зверя, Наставник!
- Хха-хха! Я уже добыл лучшего зверя, Юкимура, так что присмотри лучше за Каи в мое отсутствие…

- Кенсин-сама…
- Что случилось, Касуга?
- Куда вы направляетесь?
- Мне нужно помолиться и помедитировать, - девушка была прекрасна, Уесуги, не скрывая восхищения, наслаждался ее видом и ее реакцией на провокации. Все же он не ошибся, принимая вражескую шиноби к себе на службу.
- Но ведь приближается гроза и… - Касуга замолкла, поймав уверенный и снисходительный взгляд, - простите…
- Я вернусь завтра. Оставайся здесь и проследи, чтобы все было хорошо. Я доверяю тебе, мой прекрасный клинок…

[Гость]

Про текст

Но огонь, горевший в очаге, не мог сравниться с пламенем, которым сейчас пылала его душа!

Похоже, в Каи все такие, хе-хе-хе)

Они такие бесконечно прекрасные оба... что nc даже кажется неуместным, с нужного настроя сбивает.

И текст не помешало бы ещё разочек вычитать, угу...

[S&M]

Увы, я не знаю авторов сих артов... но не отказался бы просветиться по этому вопросу.




12x2=24+70=94

[Tary-bird]

отсюда